Благодаря круговороту воды в каждом из описанных изделий, банный день у ваших игрушек может длиться хоть неделю.

Такой контейнер можно прикрепить кнопками к кульману или к стене.

ая тоненькая, что казалось, будто он рисовал их карандашом. 
Портье равнодушно посмотрел на них и сдержанно улыбнулся Питу.
     - Могу вам чем-нибудь помочь? - Он задержал вопросительный взгляд на Делле.

Пит, скорее всего, не указал перед своим именем "миссис и мистер", когда 
заполнял регистрационную карточку.
     - Да. - Пит соображал, как бы получше изложить свою просьбу. - Вы не 
помните, как я приехал в ваш мотель?
     - Три дня назад, не так ли? - спросил Симмонс. Он придвинул к Питу 
регистрационный журнал и перелистал его страницы. - Вот. Во вторник вечером, в 
шесть двадцать. - Портье снова посмотрел на Деллу, укрепляясь во мнении, что 
именно она является источником проблем, которые ему предстоит разрешить.
     Пит помолчал минуту, переваривая полученные сведения и собираясь с мыслями,

потом заставил себя улыбнуться:
     - У меня, по-моему, приступ амнезии. Я был ранен на войне. Иногда это 
случается.
     Симмонс, казалось, был чрезвычайно поражен. Его рот приоткрылся, 
обрамлявшая губы черная линия усиков изящно изогнулась.
     - Понимаю, - сказал он.
     - Я подумал, не поможете ли вы мне вспомнить, что со мной было в эти дни.
     - Но я дежурю только вечерами, - сказал Симмонс.
     - Тогда сколько вспомните. Симмонс вертел в пальцах черно-золотистую ручку,

прикрепленную цепочкой к столу.
     - А что бы вы хотели узнать?
     - Я приехал вечером? Может, я покупал газету или журнал?
     - Два раза, - отозвался Симмонс, - оба раза газету.
     Пит нахмурился. Он не помнил, что читал газеты. Это было странно, принимая 
во внимание, что все три прошедших дня прекрасно сохранились в его памяти.
     - Мы разговаривали с вами о чем-нибудь?
     - О погоде, - ответил Симмонс. - Пейзажах. - Он покраснел, его бледное 
круглое лицо слегка напряглось. Казалось, он вот-вот рассмеется. - Извините, но 
я не помню точно, что я говорил. Слишком много народу приезжает и уезжает 
ежедневно, а говорят все всегда одно и то же.
     Ему больше нечего было доба