умелых рук.

Не вдаваясь в подробный анализ возможных решений, условно оставим первоначальный вариант с устройством полов на лагах по насыпному уплотненному грунту.

ответил я.
     - Много лет назад, - сказал он, - в одном селении на Тентисе, сидя у огня,
я 
слышал рассказы об этом луке.
     Я промолчал.
     Он протянул лук парню с повязкой, украшенной перламутровыми сорпскими 
пластинами.
     - Натяни его, - приказал он.
     Тот передал свою острогу стоящему рядом человеку и уверенно взял лук. Через

секунду его самоуверенности поубавилось, затем его лицо покраснело от
напряжения, 
налилось кровью, на шее вздулись вены, и он с криком отчаяния отбросил лук
Хо-Хаку.
     Хо-Хак поймал его и ещё раз внимательно оглядел. Затем он взялся за лук и,
уперев 
его нижний конец в стопу левой ноги, натянул тетиву.
     У присутствовавших вырвался восторженный, смешанный с благоговением крик.
     Я откровенно восхищался им. В этом человеке была сила, и не просто сила, 
позволившая ему легко, без видимого напряжения натянуть тетиву, накопленная,
должно 
быть, за долгие годы пребывания на галерах, но сила, заслуживавшая настоящего 
уважения.
     - Отлично! - не удержался я.
     Хо-Хак отыскал среди рассыпанных на подстилке стрел кожаный нарукавник и 
застегнул его на левом предплечье так, чтобы рука его не была оцарапана тугой
тетивой, 
затем поднял такой же кожаный наладонник и продел в него большой и указательный 
пальцы руки, предохраняя их от того, чтобы мясо на них не было содрано
отпущенной 
тетивой, потом взял стрелу, правильно приладил её и натянул тетиву так, что
наконечник 
стрелы почти дошел до лука.
     Он направил стрелу в небо, примерно под углом в пятьдесят градусов.
     Последовал отрывистый, чистый, мелодичный звук отпускаемой тетивы, и стрела

ушла вверх.
     Со всех сторон послышались восторженные крики.
     Стрела исчезла в небе, казалось, просто растворилась в сияющей голубизне.
     Хо-Хак опустил лук.
     - Значит, это именно с ним крестьяне защищают свои владения, - задумчиво 
произнес он.
     Мы посмотрели в лицо друг другу. Затем он бережно положил лук на кожу, в 
которую тот был завернут, расстеленную